[AVA]http://savepic.su/5880428.gif[/AVA][NIC]Kieren Walker[/NIC]    Знаете, это сложно объяснить, но в какой-то момент жизни ты чувствуешь, как оказываешься не там и вообще какой-то сам не свой, словно раздавленный и спрессованный судьбой-злодейкой. Это чувство появляется либо мгновенно, прямо ударяя в лицо с порога и ошарашивая фактом своего существования, либо не появляется вовсе, оставляя всё на потом, когда мозг вдруг медленно въезжает в суть происходящего — чертовски всё поменялось, а ты и не заметил. Ну, возвращался домой из магазина, например, свернул вроде там же, где и всегда, но — опа, что-то вдруг начинает идти совсем не так, как планировалось. То ли мозг утомился и подвёл своего хозяина, то ли настолько задержался, выбирая один вид печенек из тридцати не менее вкусных, но незаметно для себя обнаруживаешь, что мир как-то немного, вообще капельку, изменился. Или же, наоборот, не замечаешь слишком глобальных перемен, потому что в наушниках играет та же самая грустная музыка, а асфальт, на который ты опустил свой пустой взгляд, остаётся всё таким же серым и мокрым.
    Что ж, Кирену подходил, скорее всего, второй вариант событий, потому что каких-либо внезапных изменений в своей и без того не шибко сладкой жизни он, в общем-то, и не заметил. И кожа внезапно не стала адекватным “живым” цветом, и глаза снова карим не заблестели, избавившись от мертвецкой пустоты, и круги под ними, словно Рен неделями не видел сна, не исчезли. Даже руки, бережно прижимавшие пакет к груди, не обрели естественный оттенок — всё такие же серые с тёмными венами. Но что-то определенно было не так, и это “не так” совсем не желало обращать на себя внимание. Оно усердно делало вид, что всё-таки зовётся “так”, потому, наверное, ощущать себя не в своей тарелке Уокер не начал даже тогда, когда по его внутренним часам он уже должен был дойти до дома.  А он не доходил и не доходил, вот незадача. И это начало бы настораживать любого другого, но не Кирена, который настолько ушёл в себя, что ему, собственно, было далеко всё равно на то, что он оказался на трассе, шествуя прямо между двумя полосами движения. Да что там! Он даже не заметил того факта, что ветер стал противнее дуть, ибо он холодный аки айсберг зомби, ему плевать на погоду. Даже иронично, потому что порой так хотелось почувствовать то нежное тепло, что дарят слабые лучики солнца в это время года...
    Почувствовав себя немного неуютно от внезапно опустелой призрачной улицы (вернее, по ощущениям Кирена это была улица, но мы ведь знаем, что это не так), Рен лишь сильнее натянул капюшон и ускорил темп. Намечался дождь, под которым уж совсем не хотелось намокнуть даже самому отважному больному синдромом частичной смерти. Кирен ведь серьёзно просто возвращался из магазина, ибо он, устав без дела склоняться по дому, решил закупить акварельных листов да кисточек в местном художественном ларьке. Последнее время на него частенько накатывало настроение, неудивительно, что в какой-то момент вдруг закончилась бумага из-за внезапного буйства музы. Но всё это было настолько буднично-привычно, что просто не ожидаешь какого-либо подвоха. А потом — бац! — и вспышка, от внезапности которой тут же рефлекторно закрылись глаза. В ушах жуткий стон проезжающих машин, среди которых яро выделялся один — крик тормозов. И прямо перед тем, как в недоумевающего Кирена влетел грузовик, в голове его мелькнуло лишь одно: «Ну серьёзно?!»

    Кирен точно не знал, когда он очнулся после такого столкновения и очнулся ли вообще, но что-то подсказывало, что он не умер. То есть, он, конечно, мёртв абсолютно и бесповоротно, но совсем-совсем, чтобы прямо в землю и не очнуться, ещё не умер. Первое время даже боязно было пошевелиться, внешние звуки не то, чтобы пугали, но раздражали — люди вокруг говорили с непривычным акцентом, усердно делая вид, что даже не догадываются о такой вещи, как СЧС. Голоса твердили, что молодого человека сбила машина на трассе недалеко от города, но труп совсем не выглядел так, словно умер от удара, потому следовало бы отправить на экспертизу для уточнений обстоятельств смерти. Всё это Кирен слышал и даже осознавал, но почему-то не мог даже познать знак, мол, пожалуйста, откройте этот чёртов пакет, я таки не сдох. Потому что только теперь он начинал понимать, что шло всё совершенно не так, как должно было быть, и к горлу подступал ком то ли накатившей истерики, то ли рвоты. И откуда вообще по дороге домой взялась трасса? Её ж там никогда не было и быть не могло. От наплыва таких мыслей Рен снова отключился, а когда пришёл в себя, то мир за пределами пакета затих. Кажется, Кирен Уокер даже осознавал себя таким же, как и раньше, потому боязнь замкнутых пространств дала о себе знать незамедлительно. Нахождение в чёрном непроницаемом пакете для трупов ощущалось примерно так же, как отдых в гробу, исключая тот факт, что места куда больше в последнем. Кирен зашевелился в поисках собачки от замка; один раз дернуть — он на свободе. Блуждая башенным взглядом по помещению, Кирен начал анализировать ситуацию, а завидев человека в белом халате, он остановил своё внимание на нём.
    «Отлично. Я в морге».

[AVA]http://savepic.su/5880428.gif[/AVA][NIC]Kieren Walker[/NIC]    Неожиданно для себя Кирен обнаружил, что молодой человек в белом халатике его даже не испугался, между ними наоборот даже установился какой-то своеобразный зрительный контакт, прямо как меж неведанным зверем в клетке и посетителем в зоопарке. Ну, не то чтобы скальпель в твёрдо зажатой руке выглядел хоть как-то “наготове” или вообще угрозой для не без того мёртвого Кира, но кричать, кидаться в истерику от вида больного СЧС и звать на помощь этот мужчина явно не собирался (по крайней мере, пока что). Да, конечно, нельзя не заметить этот изучающий, даже не мимолетный — нет, определённо нет, — а просто уставившийся на тебя и только на тебя взгляд. Знаете, в такие моменты аж неловко сглатываешь с одной лишь мыслью в не без того тяжелой голове: а дальше-то что? Ну, как бы, это немного неловко, когда на тебя настолько пристально смотрят, а ты даже толком ничего сказать не можешь просто из-за того, что ситуация настолько тупая, что говорить-то и нечего. Ну да, приняли за мёртвого, ну да, отвезли в морг, с кем не бывает, тем более в такое время. Странно, что никто не удосужился убедиться в том, что “а не восставший ли это?”, вот просто взяли и сразу так наградили званием того самого по-настоящему погибшего. Ох, и сколько он так пролежал в этом мешке на мерзко-холодном железном столе? Скорее всего, родители уже успели перепугаться из-за очередного исчезновения сына, а ещё он вечерком обещал заглянуть к Эми…
    Но было что-то такое в этом мужчине, чего Уокер не то, чтобы понять, даже принять не мог. Разумеется, он выглядел как живой и самый настоящий человек, но почему реагировал так, словно бы никогда не видел таких, как Кирен? Нет, в его взгляде определённо не было и не могло быть чего-то такого, что было у жителей Роартона — презрения к мертвякам, например, или наоборот открытое сочувствие. Это было просто тотальнейшее непонимание того, что есть Кирен, а последовавший “нескромный” вопрос не утверждал обратного факта. Чёрт возьми, теперь начало даже казаться, что сбивший нашего героя грузовик не просто грузовик, а прямо такая в самом масштабном её значении машина времени. И пространства, видимо, заодно.
     ...потому что не может у зомби быть такое нескончаемое чувство тревоги, ощущения, что находишься вообще-вообще не там. Да, после того, как самолично восстал из могилы, мало чему можно было удивиться в этом огромном мире, полном самых разнообразных чудес, но то, что происходило сейчас, немного таки шокировало. Конечно, всегда всё можно списать на то, что врач (это чудо со скальпелем аки с мечем короля Артура можно называть врачом?) был не осведомлен о существовании зомби или о том, что случилось в 2009 году… но он же работает патологоанатом, такое-то должен знать! Да и как-то по собственной природе Рен всегда искал проблемы в самом себе, а не в других; а сейчас ему и вовсе начинало казаться, что самая большая проблема в этом помещении — это он сам, потому как находится там, где его быть не должно. И ещё: Кирен, конечно, ни в одном морге своей общины не был в живом или частично живом состоянии, но может поклясться, что такого морга там никогда не было и не будет.
    — Здравствуйте, меня зовут Кирен Уокер, — после некоторого недоумения от поставленного вопроса и немного (немного?..) странноватой реакции выдавил из себя парень, заодно даже попытался улыбнуться: выглядело это зрелище немного жутковато, но в тоже время достаточно мило для любителя, потому что Кирен всегда милый. Ну или старается быть таковым. — Я болен синдромом частичной смерти, — он потянул за замок молнии, высвобождая ноги. Этот самый странный непрощенный гость в морге старался делать всё как можно более вежливо да спокойно, говоря шаблонный текст, назубок заученный ещё во время реабилитации. Но, наверное, для собеседника это звучит недостаточно убедительно, учитывая тот факт, что Рен только что вылез из мешка для трупов. — Я делаю всё возможное, чтобы принести благо обществу, которое заново приняло меня.
    На счёт того, нужно ли было произносить последнюю часть, Кирен не был уверен, но раз сказал, то сказал. Пусть будет принято как знак того, что он не хочет никому причинять боли, с радостью утолит всё врачебное любопытство, а потом отправится домой. И, да, наверное, после таких незатейливых реплик протягивать свою бледную мертвую руку для пожатия — не самая лучшая идея, но это вышло настолько непроизвольно и в какой-то мере дружелюбно, что если сотрудник морга не ответит на такой жест, то это с его стороны будет выглядит как минимум некрасиво.

[AVA]http://savepic.su/5880428.gif[/AVA][NIC]Kieren Walker[/NIC]    От вопроса мужчины стало совсем дурно, настолько, что по спине Кирена прокатилась мелкая дрожь; последние минуты две всё идёт совсем не так. Даже то, что он каким-то магическим способом оказался на шоссе, где его сбил грузовик, не казалось ему настолько безумными, как происходившее сейчас. Нет, ну не может быть такого, чтобы в этом мире оставался хоть один человек, — тем более, как правильно заметил собеседник, врач — который бы не знал о синдроме частичной смерти, жертвах восстания и в принципе о том, что случилось пять лет назад. Конечно, можно предположить, что этот гражданин всё это время сидел в бункере и не вылезал оттуда, потому не осведомлён о том, что творилось в мире… Но те люди, по-видимому полицейские, тоже не знали о СЧС, потому как посчитали Кира погибшим и отправили сюда. Хотя самым странным было то, что Кирен Уокер даже ощущал себя как-то не так. Нет, не в том смысле, что он перестал быть мёртвым, но неожиданно для себя он даже чувствовал некую боль в голове, видимо, от удара. И да… с каких-это пор у такого зомби, как он, могут быть мурашки?
    — П-простите, что я без линз, — потупился Кирен и отвернулся, всматриваясь в подписи к камерам, в которых хранились трупы — ни одного знакомого имени. Он первым делом принялся извиняться, заметив, как странно врач вглядывается в его зрачки, словно бы не мог поверить в существовании подобного. Видимо, ему впервой видеть такой своеобразный мёртвый цвет у, казалось бы, достаточно живого и даже разговорчивого тела. В последнее время зрение всё чаще подводило, потому Уокер решил пока что повременить с ношением линз и надевать их лишь в самых необходимых для того случаях, а простой поход в магазин не казался таким уж важным по такому делу событием.
    Собираясь с мыслями, Рен не спешил отвечать, тем более если всё то, что он первым делом сказал, приняли за шутку или, может быть, того хуже, за какой-то бред сумасшедшего. «Может, я действительно сошёл с ума?» Он не знал, что можно было бы сказать в таком случае, а стоит ли вообще что-то говорить?.. Может, лучше сделать вид, что всё и должно быть так, и отправиться домой? Просто притвориться нормальным, наврать, что неудачно пошутил с друзьями, а сейчас хотел бы немедленно оказаться подальше от этого места. Но ему определенно требуется помощь, кто знает, сколько времени прошло с того момента, как он принимал в последний раз лекарство, потому не далёк тот час, когда его хватит приступ настоящего безумия. И тогда плохо будет всем.
    — Но я тоже серьёзно, доктор Чакрабарти, — совсем тихо, без веры в собственные слова, сказал Кирен, всматриваясь в лицо врача.
    Имя и фамилия патологоанатома были успешно прочитаны на табличке, пришитой к грудному карману халата. Рави, а именно так звали работника морга, казался озадаченным тем, что есть парень, сидящий в мешке для трупа, но, что странно, не испугавшимся. И именно это (даже как-то смешно звучит) пугало Кирена. Если врач не знал о существовании синдрома или даже считал, что над ним просто смеются, то… ну, любой бы другой человек, завидев, как внезапно покойник пришёл в себя и даже ожил, должен был бы позвать на помощь. На крайний случай хотя бы спросить, как себя чувствует тот, кто пять минут назад считался умершим, а уж потом бы начал с вопросами, кто он. Будто каждый день зомби видит, чёрт возьми!
    — Разве вы не знаете? — начал пояснять парень, — в 2009 году умершие восстали из могил, начался зомби-апокалипсис, но миру удалось справиться с этим… — здесь он и осекся. Если даже одно название синдрома казалось господину Чакрабарти чем-то нереальным, то всё, что сейчас прозвучало и могло бы прозвучать ещё, вообще больше смахивает на рассказ в состоянии наркотического опьянения.

[AVA]https://31.media.tumblr.com/df761884afcc234691daa8ccc0705b34/tumblr_npimkqBtlb1rk3181o9_250.gif[/AVA][NIC]Kieren Walker[/NIC]    Чайник на плите верещал так противно, что хотелось даже закрыть уши руками, лишь бы не слышать настолько раздражающего стона этого свирепого «животного». Видимо, недавняя травма — кхм, такое определение сравнимо с тем, что обычно становится с нормальными людьми при таких происшествиях? — в виде столкновения с грузовиком давала о себе знать именно в подобном роде. Звуки казались действительно слишком громкими, а яркий свет от настольной лампы неестественно и неприятно обжигал сетчатку глаз. Благо, в морге всё было в достаточно приглушенных и серых тонах, и оставались неосвещенные углы, в которых так хотелось спрятаться от всего произошедшего, от этих странных, пугающих слов, возникших из уст врача в надежде разрушить всё, что существовало в мире Кирена Уокера. Желание просто взять и сесть в самый тёмный и невзрачный кусок помещения, раствориться в тени, став частью пустоты, нервно подкатывало к горлу, заставляло дрожать всем телом. Что-то было не так. И это-то «что-то» вынуждало бояться своего существования до покалывания в кончиках пальцев, ушей. Даже тот факт, что ты уже мёртв, не сравним с ощущением того, что всё, чем ты жил, могло исчезнуть навсегда, а ты так и останешься в этой Вселенной. Один.
    Как только доктор Чакрабарти отвернулся от Кирена и обратил свой взор на кипящий и требующий немедленного внимания чайник, отправившись неспешными шагами на мини-кухню, в голове возникла только одна чертова фраза — беги, Форрест, беги!  Бежать быстро, чтобы, когда после внезапного исчезновения вдруг опомнились, быть так далеко, как это только возможно человеку с его природными данными. От нерешительности сотворить подобное действие руки сжались в кулаки. Как можно избавиться от каких-либо расспросов и быстрее отправиться домой, избегая лишних слов? Просто, пожалуйста, разрешите уйти, чтобы вернуться в свою комнату, не сомневаясь, что в этом мире всё-таки всё на своих местах. А вдруг это не так? Вдруг всё то, чем Рен жил до этого, всего лишь ложь, какие-то мнимые мечты, пока он был в коме после того, как хотел покончить с собой, а сейчас его отвезли сюда, потому что он всё-таки умер? Нет, нет, быть такого не может. Ну, вообще не как… та реальность, что была с ним все эти пять лет, казалась настолько правдоподобной, что слова доктора никак не могли перечеркнуть её. Это словно бы диагноз: «не объявили зомби-апокалипсиса», но сказанный с такой насмешкой, будто это не смертельно для пациента. Да, господи, да, отсутствие конца света не смертельно для любого, но не для Кирена, который столько лет жил с тем, что он — побочное от этого происшествия. Оживший труп. Живой мертвец. Чёрт возьми, каких только красивых оксюморонов не подберешь к тем, кто болен синдромом частичной смерти, но… они все всего лишь зомби. Но именно сейчас в светлую головку Уокера пытались поместить всего лишь один простой факт: ничего этого не было.
    И можно было бы просто не верить в слова Рави… но, чёрт возьми, он не казался вруном, от него исходило истинное непонимание и заинтересованность в происходящем, не сильнее, чем у Уокера. Логичнее можно было бы осознать то, что ты оказался просто на другой Земле, в другой стране, иначе говоря, там, где никто не восставал из своих могил, не жрал чужие мозги и не убивал собственных родных. Но это всё было. Где-то там, определенно, было, и раз не здесь, то в том месте, откуда прибыл Кирен, уж точно. Просто потому что Чакрабарти не врал, а Рен говорил правду; по крайней мере, он сказал то, что считал таковой до того момента, как оказался закрытым в чёрном мешке.
    — Я чувствую себя уже немного сумасшедшим, — тихо признался Уокер, слезая со стола. Всё-таки, в этом деле стоило бы разобраться, как сильно не было бы желание просто сбежать от проблем. Нервно взглянув на отражение в зеркале, он убедился, что в его образе настоящего мертвеца ничего не поменялось, разве что одежда была слишком испачканной, а на лбу красовалась то ли рана, то ли синяк, но кто разберёт, когда у тебя и без этого достаточно трупных пятен по всему телу. Даже не удивившись своему виду, Кирен любезно последовал на кухню за чашечкой чая, которого, разумеется, не собирался даже глоток сделать.
    — Вы действительно хотите услышать мою историю? И вас вовсе не пугает тот факт, что на ваших глазах ожил труп, вылез из мешка и поздоровался? Знаете, обычный человек первым бы делом немного бы удивился такому происшествию. Или бы вызвал скорую. Даже бы спросил, каково моё здоровье, ну так, на всякий случай… — из-за произошедшего парень стал слишком разговорчивым, но это оправдывалось тем, что он просто хотел скорее отправиться домой, ведь творящееся вокруг ему совсем не нравилось. Как оно вообще могло бы кому-либо понравиться? — Знаете, обычно зомби не приглашают на чай. От них бегут.
    Кирен правда не мог осознать того, почему доктор Чакрабарти так дружелюбно отнёсся к ожившему трупаку на своей работе, а он работал в морге — не циркачом или каким-то актёром. Будто бы каждый день видел таких, или же просто ждал тот шанс, когда на его столе окажется самый настоящий зомби. По крайней мере, для человека, который не знал о синдроме частичной смерти и вообще отрицал всё то, что случилось в 2009 году, он выглядел ну уж слишком спокойным. Конечно, Уокер мог быть тысячу раз благодарен за то, что сейчас на него не накинулись со скальпелем, но во всём происходящем определенно были какие-то странные недомолвки со стороны патологоанатома. И дело было даже не в том, что его правда было такова, что зомби-апокалипсиса не было, а слова Рена заставили поднапрячь голову, чтобы понять, что происходит. А в том, что происходившие не пугало в той степени, какой должно было бы пугать. Просто… если ты не знаешь о СЧС, о ходячих мертвецах и вообще о том, что это ещё и лечится, то по всем логическим соображениям и собственным инстинктам самосохранения ты явно не должен предлагать проследовать на кухню и угоститься напитком.
    — Я, разумеется, всё попытаюсь рассказать вам,  — выдохнул Кирен, стоя на пороге и не решаясь пройти дальше на кухню, — но первым делом… в морге какого города я нахожусь?
   На всякий случай почему бы и не поинтересоваться?